Автор:ЧИ
Буквально за неделю до смерти Нодара Джинчвелашвили, известного как смотрящий за Вологодской областью, в редакцию «Череповецкой истины» обратилась его супруга Марина Абдаладзе. Она била тревогу: её мужа, больного раком, содержат в СИЗО, не оказывая подобающей медицинской помощи. По заявлению Абдаладзе, супругу не предоставляется дополнительное обследование, время умышленно затягивается. Через неделю Нодар умер.
Рак четвёртой стадии
Сейчас подобная ситуация повторяется с другим заключённым. И она даже ещё более парадоксальна. С таким диагнозом, который поставлен череповчанину А., по закону вообще нельзя помещать в места заключения. Это рак червеообразного отростка четвёртой стадии. И он входит в утверждённый правительством РФ Перечень заболеваний, препятствующих отбыванию наказания. Тем не менее А. в настоящий момент находится в ИК-20 в Устюжне. И снова, как и в случае с Нодаром, за судьбу мужа бьётся его жена.
Напомним, А. был осуждён за организацию игорного бизнеса. В декабре прошлого года суд назначил ему наказание – пять лет колонии общего режима.
Но ещё за год до суда А. был поставлен страшный диагноз – рак четвёртой стадии. Сначала после операции на разорвавшемся аппендиксе болезнь заподозрил череповецкий хирург. И если бы не он, то А. уже бы умер. Потому что этот рак развивается очень быстро. Затем диагноз череповецкого врача подтвердили в НМИЦ онкологии им. Н.Н. Петрова в Санкт-Петербурге. Там назначали лечение – химиотерапию, – которую до своего заключения и проходил А. Вроде бы наступила ремиссия. Но этот диагноз ставится на пять лет. И только если в течение этого не происходит ухудшения, он снимается.
«У меня есть бумажки»
И естественно, подтверждённый диагноз, все документы, свидетельствующие, что А. проходит лечение и до сих пор нуждается в нём, были предоставлены в суде.
«Судья сказал нам так: я вас сажу, а потом вы освидетельствуетесь, — рассказывает жена заключённого Светлана. – Но есть уже готовый диагноз. В Перечне заболеваний, препятствующих отбыванию наказания, он обозначен как «С18.1 – Злокачественное новообразование червеобразного отростка». Мы не можем понять, как можно так нагло этим пренебречь?
А. арестовали в зале суда, но сотрудники череповецкого СИЗО даже не хотели брать его с таким диагнозом: случись что с А. в стенах их учреждения, ответственность была бы на них. После суда его возили почти сутки. По итогу приняли в следственный изолятор, а оттуда через некоторое время увезли в устюженскую колонию.
«Нет оснований не доверять комиссии…»
Уже сидя в колонии и только через суд А. добился-таки освидетельствования. И опять – по закону это должны были сделать в течение 10 дней после решения суда. Но освидетельствование провели только через три месяца.
«И то только потому, что я выездила по всем инстанциям и «вынесла всем голову», — рассказывает Светлана. — Иначе никто бы ничего не делал».
Освидетельствование в тюремной больнице подтвердило наличие у А. рака 4-й стадии. Однако комиссия пишет парадоксальное заключение: наличие заболевания есть, в лечении не нуждается, в постоянном уходе не нуждается, по состоянию здоровья может содержаться в местах лишения свободы.
«Почему пишете диагноз, что он «здоров?»
«Мы подали в суд на результаты освидетельствования, — рассказывает жена А. — И опять решение было не в нашу пользу. Судья заявил на заседании, что у него нет оснований не доверять комиссии. Но в комиссию же не входило ни одного специалиста-онколога! Совсем не онколог и председатель комиссии Лысов (начальник-врач МСЧ-35 ФСИН – ред.). Я спросила у него: «Вы понимаете, что у мужа рак четвёртой стадии? Почему пишете диагноз, что он «здоров?» Он мне ответил: анализы ничего не показали. Но у нас же есть гистология, которая делалась в Санкт-Петербурге! Там прописано: метастазы в брюшине. На основании этой гистологии А. делали «химию». Лысов же утверждает, что, по его мнению, на сегодняшний день мой муж «здоров»! Спросила этого доктора: вы будете отвечать, если с мужем что-то случится? Лысов заявил: «Не готов ответить на этот вопрос. Давайте не будем загадывать, что будет завтра». Но как не загадывать?! Ладно бы муж был на свободе и получал бы соответствующее лечение. Рак – это такое заболевание, от которого люди «сгорают» в момент»! После освидетельствования прошло три месяца, и у А. снова начались боли в животе. И если сейчас начнётся рецидив, то они просто не смогут его спасти, не успеют помочь. Процесс, чтобы выпустить мужа из колонии и возобновить лечение в Санкт-Петербурге, займёт прилично времени. Это может стать роковым обстоятельством. У нас двое маленьких детей. Как они будут без отца?».
Мрачное упорство
В начале этого материала мы упомянули случай с Нодаром. А сколько подобных случаев было раньше, когда жизнь заключённых можно было спасти, но этого не делалось? С каким-то мрачным упорством вся правоохранительная система продолжает держать сначала больных, а потом уже умирающих людей за решеткой. И далеко не все люди в погонах признали, что были не правы. Многие до сих пор уверяют, что все сделали правильно. А что люди умерли, так что ж? Мол, издержки производства. Как таких стражей закона убедить, что жизнь человека дороже ведомственных показателей?
Не наше дело судить, виновен ли А. и надо ли ему сидеть. Но если есть закон, нужно действовать по закону – и прежде всего его охранителям. Иначе, как говорил Шарапов, «это не закон, а кистень какой-то получается».
Мы будем следить за развитием ситуации.
Эдуард АБРАМОВ.
©2009-2017 Все права защищены. При использовании материалов - ссылка на сайт обязательна
