Автор:ЧИ
Со старыми домами, кажется, все понятно. Хоть и слышатся голоса, что эти серые коробки во времена оны строила «Северсталь», реагировать на них смешно: «хрущевки» под стенами комбината возводились советской властью за государственный счет, потому как в те времена (конец пятидесятых) никто о частной собственности на средства производства еще и не помышлял.
С новыми домами металлургического жилфонда тоже все ясно: они возведены уже после приватизации ЧМК и потому считаются собственностью «Северстали».
Дом же №27 по Шекснинскому проспекту в этой компании оказался несколько в стороне. Потому что он был построен на границе двух экономических эпох – начат до приватизации ЧМК, а закончен после. В этом и заключается главная проблема жильцов, защищающих свое право на бесплатную приватизацию.
Сегодня мы расскажем о том, с чем им пришлось столкнуться в процессе судебного спора. И о том, как примечательно вел себя «социально ответственный» металлургический гигант, получивший не одну награду за заботу о народе. Так и вспомнится: «Ем с икрою бутерброд – сразу мысль: а как народ?»
Строительство дома начинается не с первого кирпича и даже не с землеотвода под строительство. Оно знаменуется утверждением проектно-сметной документации. В истории нашего дома это случилось 10 января 1992 года – за год и девять месяцев до приватизации ЧМК. Смета была утверждена директором комбината Липухиным, получающим зарплату из государственного бюджета. Потому что у государственного завода своих средств не было. Так что и дом, конечно, строился на государственные деньги. И первые строительно-монтажные работы начались 8 января 1993 года – за девять месяцев до приватизации комбината.
Закончилось строительство в конце 1996 года, и акт приемки дома подписан не «Северсталью», а городской властью в лице тогдашнего мэра Ставровского.
Без финансирования строительство начаться не могло, стало быть, стройка была финансово обеспечена – и не «Северсталью», которой не было, а государством. Вполне вероятно, что обеспечение проводилось в полном объеме, потому что такой уж была традиция плановой экономики: средства закладывались в расходную часть бюджета заблаговременно.
Если «Северсталь» платила за стройку из своего кармана, у нее должны быть подтверждающие документы. Процедура предполагала издание соответствующего приказа и создание новой проектно-сметной документации, а также формирование статьи расходов на стройку в бюджете предприятия. Эти операции требовалось отразить в налоговой и финансовой отчетности.
Но, когда потребовались аргументы для суда, жильцы сделали соответствующий запрос в архив комбината и получили ответ, что проектно-сметная документация ЧМК утеряна, а своей проектно-сметной документации на дом «Северсталь» не имеет. Из этого следует, что ее и не было. Стало быть, «Северсталь» не вкладывала свои средства в строительство дома и хозяйкой его называться не может.
Но суд посчитал этот аргумент неубедительным.
Восьмым пунктом указа президента страны «Об использовании объектов социально-культурного и коммунально-бытового назначения приватизируемых предприятий» от 1993 года запрещалось включение объектов жилого фонда в состав приватизируемого имущества. Но городская власть «на указ закрыла глаз» и передала дом «Северстали» вместе с тремя десятками таких же якобы «металлургических» домов. Когда власть в сговоре с бизнесом, это – коррупция. Но ни в те годы, ни сейчас это никого не интересовало и не интересует. Потому что хватает примеров и выше.
И, наконец, жильцы въезжали в квартиры, как в общежитие. В 2005 году вышел новый Жилищный кодекс, которым отменялось понятие «общежитие» и заменялось понятием «жилье социального (или коммерческого) найма». Жилье в социальный наем частная компания предоставлять не могла, поэтому всех жильцов побуждали подписывать договоры по новой форме – якобы они пользуются квартирой по праву коммерческого найма. Частенько в ход шло принуждение: например, жильцам из дома №27 по Шекснинскому проспекту не выдавались справки, необходимые для получения субсидий, постановки на учет и пр. Понятно, что, в конце концов, против такого давления никто не устоял. Но в паспортах остались напоминанием пометки о том, что жильцы прописаны в общежитии.
Это многое прояснило, но опять же не было признано судом как аргумент.
Для тех, кто не согласен с решением суда, предусмотрен порядок обжалования. Понятно, что ни городской, ни областной суд требования истцов не поддержали. Так жильцы дошли до Верховной инстанции. Но там произошла история, которую трудно толковать однозначно. То ли власть наших олигархов-аллигаторов так широко распространяется, то ли это обычная наша халатность, еще Гоголем высмеянная. Но в последний момент, когда все сроки прошли, вдруг жильцы получили из Верховного суда письмо, что документы оформлены неверно: вместо оригиналов, дескать, приложены копии. Вопреки табели о рангах письмо пришло за подписью какого-то мелкого чиновника, а не судьи или его помощника. Городской суд на ходатайство о восстановлении срока ответил отказом, на том дело и кончилось.
Но надежда все же осталась.
Хотя на что мы надеемся? Похоже, что нас просто держат за овец.
«Вот заседание в глухом лесу открыли;
Судили, думали, рядили
И, наконец, придумали закон.
Вот вам от слова в слово он:
«Как скоро Волк у стада забуянит,
И обижать он Овцу станет,
То Волка тут властна Овца,
Не разбираючи лица,
Схватить за шиворот и в суд тотчас представить,
В соседний лес иль в бор».
В законе нечего прибавить, ни убавить.
Да только я видал: до этих пор, —
Хоть говорят, Волкам и не спускают,—
Что будь Овца ответчик иль истец,
А только Волки все-таки Овец
В леса таскают».
Василий СМИРНОВ.
©2009-2017 Все права защищены. При использовании материалов - ссылка на сайт обязательна
