ПОМНИТЬ ВСЁ!

Иногда маленькая деталь, какая-нибудь эмблема может встряхнуть сознание так, что вдруг понимаешь события и явления, над которыми размышлял много лет. В конце 2016 года у входа на вологодский городской рынок встретил я военных, и на груди у одного была надпись – Кадыров. А как раз накануне я просматривал фотографии 1918 года — Латышский отряд на вологодском вокзале (из личной коллекции историка А. Быкова). И меня пронзило понимание! Глядя на этот шеврон с самой, пожалуй, чеченской фамилией, я не то, что понял, я почувствовал, почему в 1918 году в Вологде не было восстания и мятежа…

ЧАСТЬ 1

Воспоминания о будущем

Год 2018. Для обеспечения порядка на выборах в Вологду вступила рота чеченского спецназа и подразделения 3-го Азербайджанского Интернационального полка. Среди командиров Азербайджанского полка оказались те, кого Михаил Суров в 1992 году выкинул из Вологды.

На почве личных неприязненных отношений между местным жителем (в 1992 году член Вологодского Народного Движения – ВНД), который был одним из тех, кто сопровождал колонну из трех сотен азербайджанцев на вокзал, и бойцами 3-го полка вспыхнул конфликт, в результате которого местный житель получил огнестрельное ранение.

В Вологду для подавления беспорядков введены подразделения Росгвардии, сопровождаемые сводным таджикским батальоном под командованием капитана Рахмонова…

А вологодский ОМОН в это же время поддерживает конституционный порядок на Кавказе…

Об этом же в середине прошлого века думал еще один вологжанин, Варлам Шаламов:
«Я много раз думал — почему в Вологде, таком традиционно свободолюбивом городе, не было ни одного восстания, ни одного мятежа против новой власти. Объяснение это в жестоком терроре, осадном положении, в котором город находился, в видах предварительной цензуры, что ли.

Человеком, возглавившим и организовавшим этот террор, был Кедров, командующий Северным фронтом, председатель известной «Ревизии»… Кедров был снят через полтора месяца после назначения — за перегибы, по представлению Ветошкина, боявшегося, что Кедров завтра расстреляет и его, председателя Вологодского губисполкома, за провал мобилизации…

Дело это кончилось полной победой Кедрова — он вернулся на Север в роли начальника Особого отдела и все, что хотел, задумал, — выполнил».

Знаменательное совпадение

Сейчас в доме № 141 по Набережной VI Армии находится психдиспансер. Здесь в 1904 году в вологодской ссылке жил Михаил Кедров с семьей. Совпадение? Ой, не знаю…

Дело в том, что крыша у Миши Кедрова поехала давно, и это давно замечали.

«…историк Сергей Мельгунов в своей работе «Чекистский Олимп», описывает странности в поведении Кедрова: «Доктор по образованию и политический эмигрант по профессии, Кедров в Париже занялся «наукой». Мне говорили, что он решил изучить глотательный процесс в человеческом организме. Происходя из зажиточной, «буржуазной» семьи, Кедров был человеком со средствами и мог позволить себе заниматься всякими причудами. И причуды выходили у него, действительно, причудами. Рассказывают, что он часами проводил время в созерцании или, точнее, в ощущении своего собственного глотательного процесса, поглощая несметное количество конфет «драже». Над детьми своими д-р Кедров проделывал иной эксперимент. Высчитав потребное им количество «калорий», он морил их голодом, не дозволяя выходить из установленной нормы. Кедров был уже тогда маньяком».

Не удивительно — особенно густо на психопатах и шизофрениках была замешана как раз ЧК. Петерс, член коллегии ВЧК, зампред ВЧК, держал при себе двух-трех секретарш. Часто менял место «работы», и потому, приезжая в другой город, сдавал их на «конвейер смерти» и набирал новых. Комиссарша Нестеренко заставляла солдат насиловать малолетних девочек в своем присутствии, а сама в это время мастурбировала.
Комендант Киевской ГубЧК Михайлов, «в лунные, ясные летние ночи выгонял арестованных голыми в сад и с револьвером в руках охотился за ними». Выбирал он для таких забав красивых дам и девушек, иногда — юношей гимназического возраста. А перед этим мог вдруг завести со своей жертвой подобие «светской беседы», интересуясь ее чувствами и переживаниями. Начальник Кисловодской ЧК выискивал свои жертвы на базаре, приговаривал за спекуляцию, а после изнасилования рубил шашкой и глумился над обнаженными трупами.

Факты изнасилований перед расстрелом зафиксированы и в Питере, и в Вологде, и в Николаеве, и в Чернигове, и в Саратове, и в Астрахани, где в ноябре 19-го прошла волна казней «социалистов» и «социалисток».

Глеб Бокий — в 1921-25 гг. организовал в Кучино «дачную коммуну» под своим руководством. Сюда его приближенные должны были приезжать на выходные вместе с женами, на содержание «коммуны» они вносили 10% месячного заработка. Лица обоего пола обязаны были ходить там голыми или полуголыми, что называлось «культом приближения к природе», в таком виде они работали на огороде, пьянствовали, вместе ходили в баню и устраивали групповые оргии. Причем участвовали во всех этих действах даже несовершеннолетние дочери Бокия.

Так будем ли удивляться психической болезни Михаила Кедрова? И его брат побывал в психушке, и самого Кедрова лечили… Итак, Кедров, сын дворянина, весьма не бедного нотариуса, в Вологде был много раз – сначала в 1903 году, когда был сослан на три года в Вологодскую губернию,
и сбежал. Свою часть отцовского наследства (около 100 тысяч рублей золотом) передал партии. Женился на Ольге Дидрикиль, которая родила ему сына Бонифатия.

В 1904 году был сослан в Вологду, и снова бежал. Участвовал в подкопе в Таганскую тюрьму. В октябре 1905 года организовывал рабочие дружины в Костроме. Во время Московского восстания занимался снабжением восставших оружием, тогда же нелегально посещал Вологду, откуда и привозил оружие: «Московские мятежники были вооружены по большей части револьверами Браунинга и некоторые имели заграничные ружья с оптическим прицелом, бьющие на 2 тысячи шагов» («Охотничья Газета», С-Петербург). Посидел в тюрьме, пожил с Лениным в Швейцарии, учился на врача… С Лениным Кедров и позже встречался, в перерывах между расстрелами.

Картина художника Д. Налбандяна «Ленин в гостях у Горького 20 октября 1920 г. слушает «Аппассионату». За роялем — Михаил Кедров… без нагана и в костюме. «…утонченная натура эстета Кедрова износилась быстро на этой «мокрой» работе. Пианист-виртуоз, чьей игрой на рояле восторгался Ленин — («Надя, как Кедров играет! Ах, как он играет!») — Кедров был, конечно, не так толстокож, как люмпен-пролетарии Эйдук и Лацис, которым убийства «полируют кровь» в течение восемнадцати лет.» (Гуль Роман. Дзержинский (Начало террора). Изд-во «Мост», Нью-Йорк, 1974).

В марте-апреле 1917 года Михаил Кедров — председатель Совета в Шерифхане (северная Персия). С мая 1917 года член Военной организации при ЦК РСДРП(б) и Всероссийского бюро большевистских организаций в Петрограде. С ноября 1917 года член коллегии Наркомата по военным делам РСФСР, комиссар по демобилизации русской армии. В августе-сентябре 1918 года командующий войсками Северо-Восточного участка отрдов завесы.

И тут Кедров стал начальником специальной комиссии под названием «Советская Ревизия», в задачу которой официально входило «производство ревизии всего военного хозяйства» на Севере России, а фактически это учреждение занималось организованным разграблением оставшегося от Русской Армии военного имущества. Дела у Кедрова шли успешно: помимо боеприпасов, шинелей и продовольствия он сумел заполучить в свои руки порядка 70 миллионов рублей золотом и деньгами, которые по ходу дела «реквизировал» у «буржуев».

Товарищ Троцкий оценил способности Кедрова и в июне 1918 г. назначил его командующим Северным фронтом. На этой должности впервые и обнаружился главный талант Кедрова, сделавший его впоследствии знаменитым красным «героем». Как и все подобные военно-безграмотные «командующие», Кедров считал, что успехи на фронте могут быть обеспечены только при проведении крупномасштабного террора в тылу против «контрреволюционеров» и «саботажников». Поэтому уже летом 1918 года, еще до официального объявления большевиками Красного террора, на Русском Севере начались массовые казни и расправы, и кровь полилась потоками. Точное количество уничтоженных по приказам Кедрова людей в июле-августе 1918 г. (т.е. до начала всероссийского массового террора) неизвестно.

Известный русский социолог Питирим Сорокин впоследствии писал, что «…большевистский комиссар Кедров казнил людей сотнями и даже тысячами. Свои жертвы коммунисты расстреливали, топили или забивали до смерти». Питирим Сорокин знал, о чем писал – он сам несколько тягостных отрянедель просидел в тюрьме, дожидаясь расстрела, видя, как каждый день на расстрел выводят десятки крестьян, и чудом уцелел сам.

Известно, что жена Кедрова лично расстреляла в Архангельске 87 офицеров и около 30 гражданских (как утверждают – за один день). А всего в Архангельске она расстреляла около 900 человек. Стреляла и в Вологде, только плохо считала, поскольку была под наркотой. Ну, семейный подряд… «И он, и она – в качестве буквально диких палачей, которых и сейчас население вспоминает, бледнея. В Вологде оба жили в вагонах, около станции. В вагонах же происходили и допросы, и около них – расстрелы при допросах. Ревекка била по щекам обвиняемых, орала, стучала кулаками, исступленно и кратко отдавала приказы: «к расстрелу, к расстрелу, к стенке» (Е. Д. Кускова. «Женщины – палачи»).

В 1919 году по железнодорожной ветке между Череповцом и Вологдой ежедневно курсировал карательный поезд с отрядом латышей и матросов. «Поезд останавливался на какой-нибудь станции, — вспоминал очевидец, — и отряд по своему усмотрению или доносу начинал производить обыски, реквизиции, аресты и расстрелы…». На официальном языке это называлось «выездной сессией Особого отдела ВЧК».

Сын Бонифатий Кедров, будущий советский академик, в 1919-м был фельдкурьером при отряде отца – развозил приговоры и приказы из штабного вагона исполнителям. Второй сын, Игорь, стал чекистом в 16 лет, прославился особой жестокостью и стал незаменимым специалистом по «раскалыванию». Известный чекист Александр Орлов, сбежавший в 1938 году на Запад, в опубликованной им книге «Тайная история сталинских преступлений» писал о младшем Кедрове: «Никто доподлинно не знал, в чём секрет его воздействия на подследственных.

Молчанов был так доволен его работой, что упомянул его как умелого следователя на очередном совещании.
Однажды вечером мы с Борисом Берманом шли по одному из коридоров НКВД, направляясь к начальнику Иностранного управления Слуцкому. Вдруг нас остановили душераздирающие вопли, доносящиеся из Кедровского кабинета. Мы распахнули дверь и увидели сидящего на стуле Нелидова, преподавателя химии Горьковского пединститута, который, между прочим, был внуком царского посла во Франции. Лицо Нелидова было искажено страхом. Следователь Кедров находился в состоянии истерического бешенства. Увидев Бермана, который был его начальником, Кедров возбуждённо принялся объяснять, что только что Нелидов сознался, что хотел убить Сталина, а затем вдруг отказался от своих же слов. «Вот, вот! — истерически выкрикивал Кедров. — Вот, смотрите, он написал: «Я признаю, что был участником…» и вдруг остановился и не пожелал продолжать. Это ему так не пройдёт… я задушу его собственными руками!»

Столь невыдержанное поведение Кедрова в присутствии начальства поразило меня. Я с удивлением смотрел на него — и внезапно увидел в его глазах то же фосфорическое свечение и те же перебегающие огни, какими сверкали глаза его безумного отца».

«Берман (первый заместитель начальника Иностранного отдела Главного управления государственной безопасности (ГУГБ) НКВД СССР — Д.С.) рассказал Слуцкому (начальник Иностранного отдела ГУГБ НКВД СССР — Д.С.) и мне, что несколько дней назад он и другие сотрудники бросились к кабинету Кедрова, услышав дикие крики, доносившиеся оттуда. Они застали Кедрова вне себя: разъярённый, он обвинял заключённого — это был Фридлянд, профессор ленинградского института марксизма-ленинизма — в попытке проглотить чернильницу, стоящую у него на столе. «Я остолбенел, — рассказывал Берман, — увидев эту самую чернильницу — массивную, из гранёного стекла, размером в два мужских кулака. «Как вы можете, товарищ Кедров! Что вы такое говорите!» — бормотал Фридлянд, явно запуганный следователем. Тут мне пришло в голову, — продолжал Берман, — что Кедров помешался. Если б вы послушали, как он допрашивает своих арестованных, без всякой логики и смысла, вы бы решили, что его надо гнать из следователей».

Сам Михаил Кедров особую слабость питал к расстрелу несовершеннолетних — достоверно зафиксированы многократные случаи казней Кедровым «шпионов» детского и подросткового возраста: гимназистов и гимназисток в возрасте 9-16 лет. Гимназистов определяли по прическе и по следу от гимназической фуражки… (После одного из таких массовых расстрелов гимназистов на улице в 1920 году Кедрова и отправили в психушку, на полтора года, и больше к ЧК не подпускали).

11 сентября 1918 года в Кирилловском уезде убили организатора комитетов бедноты Андрея Костюничева. Кирилловская ЧК и карательный отряд из Череповца определили, что убийство носило политический характер. Результат – за одного убитого расстреляли 37 человек, ещё 15 оставили в заложниках «до первого случая террористического выступления в уезде».

Как было на самом деле? 11 сентября в пьяной драке (классическая «бытовуха») был убит неизвестными лицами в своем доме в деревне Сосуново организатор комбедов. Советская власть поспешила придать этому происшествию политическую окраску и ответила на него со всей жестокостью. Было решено: «Ответить на убийство коммуниста Андрея Костюничева красным террором, а именно — кроме наглых убийц и заговорщиков подвергнуть расстрелу из числа 52 заложников, взятых Кирилловской ЧК по борьбе с контрреволюцией, спекуляцией, более выдающихся активных контрреволюционеров, 37 расстрелять, на коих имеется особое постановление и список».

Уже через четыре дня, 15 сентября, без суда и следствия были расстреляны шестеро заложников — епископ Кирилловский Варсонофий (Лебедев), настоятель Кирилло-Белозерского монастыря, игуменья Серафима (Сулимова), настоятельница Ферапонтова монастыря, а также четверо мирян — Михаил Трубников, Филипп Марышев, Анатолий Барашков и Николай Бурлаков. Череповецкий карательный отряд с особой жестокостью исполнил приговор. Мучеников вывели за город на гору Золотуху, стреляли в спину, а затем долгое время не давали возможности погребать тела. Вдоволь натешившись своей безнаказанностью, эти «рыцари революции» закопали убитых в братской могиле.

Тогда же были отмечены случаи «экономии» транспортных средств – в доказательство приведения смертного приговора в ЧК привозили отрубленные головы… Действительно – у чекистов были «чистые руки». Только представьте – перед крыльцом ЧК из мешков вытряхивали отрубленные головы, поворачивали их палками и носками сапог, стряхивали с лица длинные волосы – этот?

В 2000 году на Юбилейном Архиерейском соборе в Москве в сонме новомучеников и исповедников Российских, кирилловские страстотерпцы были причислены к лику святых.

(Продолжение следует).

Павел ШАБАНОВ, Вологда.