Моноужасы

Побывавший на лечении в череповецком моногоспитале на улице Ломоносова наш читатель Алексей решил рассказать о том, что там творится. И честно признаться, его рассказ нас шокировал.

 

Выключила свет и…ушла

— Много я видел разных больниц, но такого отвратительного отношения к пациентам, как в моногоспитале, не испытывал никогда, — рассказывает Алексей. – Как я туда попал? 2 ноября к вечеру меня начало знобить, ибо накануне я застудил ноги. Принял горячую ванну, и у меня поднялась температура. Ночью жена вызвала скорую. Врачи скорой сначала вообще поставили диагноз ОРВИ, а потом, когда узнали, что у меня есть сопутствующие хронические заболевания (у меня больные почки, и мне нужен гемодиализ), предложили сделать экспресс-тест на коронавирус. Сделав тест, они не могли определить, положительный он или отрицательный, долго спорили друг с другом. И, в конце концов, решили: пусть разбираются с этим на Ломоносова. И отвезли меня в моногоспиталь.

Медсестра в приёмном покое, куда меня доставили, сразу же наехала на меня: зачем ты ночью вызываешь скорую?! Она вышла откуда-то сонная и начала ругаться. Затем приказала: «сиди в коридоре», выключила свет и…ушла. Долгое время, ожидая кого-нибудь из врачей, кто меня примет, я сидел. Но никто не приходил, и я лёг спать прямо на стульях. Наконец, после сорока минут ожидания,  меня всё же подняли в отделение.

 

«У меня других дел полно!»

 

— Лечащий врач у нас была женщина по фамилии Шумиловская, а по специализации уролог, — продолжает Алексей. — В первые дни я даже не понял, что она наш доктор. Шумиловская появлялась лишь на обходе с утра, меряла сатурацию «прищепкой», говорила результаты, но не для больных, а чтобы записала медсестра. С пациентами же она общалась либо через губу, либо  на повышенных тонах раздавала указания:  «лежать на животе!», «дышать кислородом!». После утреннего обхода больше её никто не видел: ни спросить, ни посоветоваться. Врачи и медсёстры все ходят в «скафандрах», даже без бейджика. Как говорится, все на одно лицо: не понять, кто из них кто. Я только через несколько дней стал различать Шумиловскую по фигуре и голосу.

На следующий день после  того, как меня привезли, сделали компьютерную томографию. Её результатов от Шумиловской я не мог добиться неделю.

Мои родные, естественно беспокоились, звонили мне, спрашивали состояние моего здоровья, а я и ответить ничего не могу – врач с пациентами не общается. Наконец, жена окольными путями нашла телефон отделения: поначалу её вообще обманули, сказав, что такого телефона нет. После звонка моих родных  Шумиловская прибежала ко мне в палату и стала высказывать на повышенных тонах: «С какого перепугу они звонят?!» Я говорю: они же беспокоятся, спрашивают у меня, а я сказать им ничего не могу, так как вы же мне ничего не сообщаете». И она вывозит: у меня других дел полно!

 

Привязанные

— Через какое-то время меня перевели в другую палату, — говорит Алексей. — Смотрю: там дедушка привязанный к кровати лежит. И видно, что давно – одни кожа да кости остались. Спросил людей в палате, почему он привязан. Они говорят: дед, когда ещё был в нормальном состоянии, посмотрел, что здесь творится, и хотел уйти домой, но не смог найти выход из отделения. Его поймали, спеленали и привязали. И он в таком ужасном состоянии только при мне пролежал пять суток! Он не то что встать, уже мычать не мог. Его за эти пять суток ни разу не покормили. Подойдут, попробуют пару глотков воды влить да спросят: есть будешь? А он ничего уже не соображает, ответить не может. «Ну, нет, так нет – лежи дальше!» Правда, каждый день ему ставили капельницы, наверное, с глюкозой. Один раз врачи забыли его привязать. Так он в таком же состоянии и пролежал, обессиленный и истощённый. Пока опять не привязали на следующий день.

При мне из реанимации привезли слепого пациента, всего перебинтованного. Понятно, что самостоятельно ухаживать за собой он не мог. Даже попить… А кислород сильно сушит. И вот однажды ночью я просыпаюсь от того, что он кричит, зовёт медсестру. Наша палата находилась рядом с постом, двери всегда были открыты. Он кричит-кричит, а сестра к нему не идёт. Я спросил его: что надо? Говорит, пить хочу, не могу больше терпеть. Я говорю: давай тебе принесу. Он: мне пить надо только через трубку, иначе захлёбываюсь. Я нашёл медсестру. Оказывается, она всё слышала и не подошла. А когда явилась, наорала на слепого: чего кричишь? Оказывается, он мешал ей заполнять какие-то бумаги. И она бы не пришла, если бы я сам не пошёл на пост и не привёл бы её. В соседней палате тоже человек долго звал медсестру, после безуспешных попыток докричаться, начал стучать по кровати. Кончилось тем, что его тоже привязали.

 

«Я бы оттуда через окно ушёл»

— Я пролежал там пару недель, — продолжает Алексей. — И только на десятый день мне сделали тест. Когда я уже ругаться стал: у меня нет коронавируса, а вы меня здесь держите на основании только экспресс-теста «скорой», абсолютно спорного и неочевидного.  У меня даже признаков ковида не было. Только на третий день уже в моногоспитале  появился сухой кашель. И это немудрено: ты там в любом случае подхватишь внутрибольничную инфекцию. Наконец, на десятый день, 13 ноября, они взяли у меня первый тест. Вечером приходит результат, и что я вижу. Дата взятия теста стоит 3 ноября! То есть задним числом! Откровенная подделка!

Лечат по одному шаблону, не делая никакой разницы. Я говорю, у меня куча сопутствующих заболеваний: может, мне этого нельзя. Я только приехал с Питера с операции по удалению почки, а вы мне разжижающее кровь до одурения колете. У меня уже кровь из носа идёт. А врачи у меня даже выписки смотреть не стали.

Мне необходим гемодиализ. Только поэтому я и поехал на Ломоносова. Ибо иначе меня с температурой не пустили бы на гемодиализ, а мне без этого не жить. И если бы не это, я бы оттуда через окно ушёл. Ни за что бы там не остался.

Есть, конечно, там и хорошие, внимательные врачи, но их мало. Большинство, похоже, как наша уролог-вирусолог Шумиловская…

 

В качестве эпилога

Не доверять словам Алексея у нас причин нет. И если всё, что он рассказал, является правдой, то, для руководителей областного и городского здравоохранения это повод обратить своё пристальное внимание на творящееся в моногоспитале.

Иван Еленин