Автор:ЧИ
В предыдущих публикациях автор использовал документы военной цензуры. Думается, следует чуть подробнее остановиться на военной цензуре, как на обязательном атрибуте военного времени.
Военная цензура не являлась изобретением советских времен, как бы ни старались некоторые «историки» убедить в этом постсоветского читателя. Цензура в военное время была и в Первую Мировую в России, и во Вторую мировую во всех странах по обе стороны фронта.
На основании постановления Государственного Комитета Обороны от 6 июля 1941 г. за № 37сс о введении военной цензуры Наркомат обороны и Наркомат Военно-морского Флота СССР 14 июля 1941 года издал приказ № 00110 «О введении военной цензуры воинской почтовой корреспонденции».
«Производить вскрытие и просмотр всей входящей и исходящей корреспонденции по армии и флоту: простых, заказных, ценных писем и телеграмм. На просмотренной корреспонденции накладывать штамп «Просмотрено военной цензурой». Прилагаемый оттиск штампа цензуры утвердить.
… Подвергать конфискации наряду с антисоветскими, провокационно-клеветническими, шифрованными, кодированными и подозрительными по содержанию письмами также все письма, содержащие нижеследующие сообщения, составляющие военную тайну и не подлежащие оглашению: о составе, численности и наименовании частей Красной Армии и Военно-Морского Флота; о месте расположения и передвижении соединений армии и флота, частей и отдельных кораблей; о фамилиях старшего и высшего командно-политического состава Красной Армии и Военно-Морского Флота; о характере работ по устройству укрепленных пунктов, их вооружении и численности гарнизонов; о комплектовании новых войсковых соединений; о военных перевозках и техническом состоянии железных и шоссейных дорог и водных путей; о состоянии телеграфной и телефонной сети и месте расположения радиостанций; о ходе боев на фронтах, количестве убитых и раненых, результатах бомбардировок; об эпидемиях и заболеваниях в тылу и армии; о железнодорожных катастрофах; о планах намечаемых или проведенных операций; о ходе выполнения приказов военного ведомства; о продовольственных затруднениях в тылу и просьбах о высылке фиктивных документов для получения отпусков.
….В случае, когда в письме имеется текст, содержащий сведения, не подлежащие оглашению в почтово-телеграфной переписке, но не носящие злонамеренного, враждебного характера, такие письма могут пропускаться по адресу, но с обязательным вычеркиванием или вырезыванием запрещенного текста».
Запрещались пересылки открыток с видами городов и памятных мест. Казалось бы, зачем? Однако из опыта предыдущих войн было известно, что таким образом разведки передают своим агентам сообщения о месте встреч.
Пострадали и любители шахмат и кроссвордов. Строжайше запрещались пересылки и шахматных задач, как возможные шифровки, то же относилось и кроссвордам. Прецеденты в Первую Мировую войну были.
Таким образом, круг тем, которые можно было писать на фронт и с фронта, был сильно ограничен.
Жители Вологодчины и эвакуированные это в большинстве своем понимали, но удержаться, конечно, не могли. Хотя знали, что могут пострадать, потому что в их письмах обязательно найдут «антисоветские проявления и измышления». А это закончится тюрьмой или смертью, потому что в голодные военные годы между этими понятиями часто стоял знак равенства.
Идут письма на фронт, и не доходят.
… «хлеба и картошки и вообще никаких продуктов у нас нет. Дорогой и любимый папа, хлеба нам дают на четверых по 400 гр. так вот и проживи с этим хлебом, а нас 7 человек, а дают только 1.600 на день, так вот, наш любимый папа получим мы этот хлеб в 2 часа дня да за обедом и съедим весь, а ужинать и завтракать нечем, да и нечего и вот опять ждем обеда второго дня. Достала мама дуранды (жмых – прим. автора), так вот поутру испечем из одной дуранды по два колобка и вот и вся еда, так мы считаем это большой завтрак или ужин.
Дорогой наш папа, мы живем очень плохо и не знаем, останемся или нет в живых, если останемся живыми, то этого и всей этой жизни несчастной будет никак не забыть до конца жизни. Дорогой и любимый папа, поглядел бы ты на нас, так, наверное, не узнал ни кого. Дорогой папа, как мы приехали сюда, так все променяли на хлеб, а теперь уж нечего менять, все — ничего не осталось, все променяли и проели, а теперь не знаем, как будем жить и чем кормиться, а на деньги ничего не купить, а просят всё вещи такие, которых у нас нет. Так вот и живем тем хлебом, что получим из магазина, т.е. 1 кг. 600 гр. и вот весь тут и хлеб.
Любимый папа, мы не знаем, когда ели хлеба досыта, так хоть хлеба нет, так была бы картошка или крошево, так мы бы поели. Когда было бы у нас крошево, так мы бы считали за большое счастье. Папа работать нечего, да и негде, в колхозе тоже нет работы никакой. Мама спросила у председателя, чтобы поработать, а он ответил, что у нас своим колхозникам нечего делать. Так не знаем, как будем жить и чем кормиться».
… «Тятя, пайка нам не дают, и в колхозе сей год неурожай. Хлеб мы едим из овечья, сходим в овечье, надергаем мху и едим. Мы из веников пекли шаньги. … Мы ослабли, живем дома, и деваться некуда, хоть в петлю суйся. В школу ходит один Игорь, а мы не ходим. Саня у нас выхудал, а умирать не умирает».
… «Худо жить, я съел троих собак и шесть кошек, сижу голодом и просим сколько раз, не дают хлеба, работать не могу и жена тоже. Сейчас начнется посевная и наверно лето не дождать, помирать придется, много помирает с голода. Но, Витя скажи своим командирам, что такое безобразие, дошло до собак и кошек. Довели. Предколхоза сказал, что я заморю тебя голодом, не дам тебе хлеба».
… «Папа, мы сидим голодом, я писала тебе письмо и плакала, была голодна, а Вовка и Римма были в яслях. Мы из-за того голодом сидим, нам не дали пайка, одни служащие получают и на работу гонят, я встала и не поела, так голодом ходила и еле ноги домой принесла. Да из гнилой картошки испекла немного, да и пропустили это вечером. А Фекла П. пухнет и дедушка. Папа, пишу и качаю Римму и есть хочу, а мама лежит, она заболела».
… «Тятя, жизнь здесь очень плохая, хлеба нет ни у кого, едят одну клеверную мякину, много народу помирает с голоду, и в колхозах нет ни единого зерна. Такого года не бывало, как сей год, наверно не пережить…»
… «Есть нечего, так и ребята все лежат и постель не убирают, все опухли, Катерина Павла и божатка Александра, все опухли…»
… «Больше не знаю чего делать. Теперь мне не дали совсем хлеба. Только ребятам дали сегодня. Сиротка пришла со слезами из магазина. Сказали пусть идут в колхоз. Попробовала работать, но ничего не выходит т.к. никогда на сельхозработах не работала, а теперь под старость и такой слабой приступай на работу. Пусть буду теперь голодом, а зимой держали в холоде, так как лошадей для возки дров не дали. Не долго я это могу терпеть и последними числами попробую повесить на шею веревку…»
Старая пословица: «кому война, а кому мать родна», проявляется в тылу. Пишут на фронт о воровстве, и эти письма тоже не доходят.
… «Нового в деревне только одно воровство гремит вовсю, много было фактов и опять сейчас обнаружено, наворовали пшеницы мешками и возами. Воры самое нутро колхоза, все начальство у которых богатство в руках и живут сыты и богаты, никого не привлекают к ответственности, скрывают друг друга, а из-за этого люде страдают, голодом сидят и работают. Если бы я была начальником, так всех бы этих паразитов перестреляла. Перестреляла в теперешнее время обжираться и грабить честных людей…»
… «Собственными глазами смотришь на начальство и думаешь, что некому за вас взяться. Я да еще одна дивчина счетовод-кассир могут сказать, что есть такие продукты на складе, и каждый день почти портфелями носят. Специально утром пустой приносят, а вечером раздуется. И чтобы мы не вякали, нам для вида чего-нибудь дадут, сотую долю того, что себе и опять спокойно живут. Если бы на это тяжелое время, хотя и не приходилось ябедничать, а здесь бы при каких угодно последствиях кой-кому пояснила бы. Ну, их подальше, не стоят эти люди, чтобы для них время тратили, даже минуты…»
… «председатель магазина, он бывший кулак к нам относится как Гитлер в оккупированных местах, к нему обратишься, так он тебя обругает, как хочет, и только слышно, что издохните с голоду, а помощи никакой не будет. На ребят ни сахару, никакой крупы, ничего не видели с декабря 1941 г, а сам тащит что может….»
Это первая голодная военная весна на Вологодчине. Начинает таять снег на полях, неубранная рожь дает надежду прокормиться колосками… А колоски таят неведанную, смертельную опасность.
(продолжение следует)
Сергей КОНОНОВ.
©2009-2017 Все права защищены. При использовании материалов - ссылка на сайт обязательна
