Фальсификат

Наш читатель Сергей Макаров рассказал историю, которая произошла с ним. Она лишний раз показывает, как верно Россия превращается в полицейское неправовое государство, где человек даже не винтик. Так, пыль, ничто… Особенно прискорбно, что главными действующими лицами истории выступают сотрудники правоохранительных органов и врачи… Именно об этом рассказ нашего читателя, испытавшего на себе «силу закона».

 

«Я просто шёл домой»

«Я автоюрист, — рассказывает Сергей. — У меня по жизни обострённое чувство справедливости. Например, когда вижу, что нарушается ПДД, и особенно, когда это делают сотрудники ГИБДД, я просто не могу пройти мимо. Да, в наше время небезопасно указывать сотрудникам правоохранительных органов на их нарушения, но я ничего не могу с собой поделать. 18 августа около 16 часов я шёл из магазина домой и обратил внимание, что напротив дома на Металлургов, 20, проезжая часть перекрыта машиной ДПС. А рядом с ней, кстати, по правилам, прижавшись к бордюру, стоит УАЗик ППС.

Мне стало интересно, что случилось: может, преступников поймали. Я подошёл посмотреть. Сотрудники ППС стояли рядом с УАЗиком, а в машине ДПС другой сотрудник составлял протокол. Я подумал, что было бы неплохо им освободить проезжую часть. Тем более, места достаточно – можно прижаться к бордюру. Я подошёл к сотруднику ДПС и попросил его: не могли бы вы к бордюрчику прижаться, чтобы не создавать помех водителям машин и рейсовых автобусов. Вы вынуждаете их нарушать ПДД, объезжая вас и выезжая на встречную полосу. Инспектор даже головы не повернул в мою сторону, не отреагировав никак. Я спросил: «Вы русским языком владеете? Вот посмотрите: ваши коллеги из ППС правильно же стоят». И опять ноль внимания, фунт презрения.

Тогда я обратился к сотрудникам ППС: ребята, вы стоите нормально, а ДПС нет, хоть вы им скажите. На что получил ответ от их командира, лейтенанта по званию: «А вы вообще идите домой, вам тут делать нечего!»

Такой грубый ответ покоробил меня. Я решил позвонить в городское УМВД и сказать, что сотрудник некорректно ведёт себя. Но для этого необходимо было узнать его имя. Подхожу к лейтенанту, говорю: вот вы обратились ко мне, представьтесь, пожалуйста. Он: почему я должен представляться?! Я: при обращении граждан сотрудник полиции должен назвать звание и должность. Однако лейтенант так и не назвал своего имени.

Я отошёл в сторону и позвонил в дежурную часть. Объяснил ситуацию,  попросил, чтобы приехал ответственный от руководства. Но на том конце бросили трубку. Присмиревший было, лейтенант увидел, что мой разговор с его начальством не состоялся, и осмелел. Подходит ко мне, предъявляет удостоверение на имя лейтенанта Кокорина и под предлогом того, что у меня не было с собой паспорта, начинает требовать, чтобы я проехал с ним в первый отдел.

Я прошу проверить мою личность с помощью имеющихся у сотрудников технических средств: посмотреть по планшету, пробить по базе. Для этого вовсе необязательно ехать в отдел. Но лейтенант продолжает настаивать на своём, всё более и более распаляясь. Я уже вижу, что он готов применить силу, если я откажусь. Видно, что у него задача спровоцировать меня на неповиновение и влепить статью за это. В конце концов, лейтенант и его сотрудники засунули меня в отсек УАЗика. Хотя я и протестовал, что меня неправильно так везти: я не правонарушитель».

 

«Ну что, оформим ему «указик»?»

«В кромешной тьме, в душном грязном, с заляпанными кровью стенами отсеке меня привезли в первый отдел полиции, — продолжает Сергей. — Там усадили в какую-то комнату. На меня вообще долго никто не обращал внимания. Один сержант из дежурной части играл в телефоне, другой – тоже. Вдруг прибегает лейтенант Кокорин и начинает орать на меня: вы чего до меня докопались?! И убегает снова. Свидетелями происходящего являются два сержанта дежурной части. Когда я их спросил, почему они не прекратили противоправные действия своего коллеги, когда он кричал на меня, они ответили, что ничего не видели.

Замечу важную деталь, за всё время, что я находился в отделе, ни протокол доставления, ни протокол задержания составлены не были. На каком основании меня вообще задержали, непонятно. Я также написал и отдал в дежурную часть заявление, что меня не должны были везти в отсеке.

Наконец, по истечении довольно долгого времени установили, что я это я, сфотографировали меня у линейки, где обычно фотографируют правонарушителей, и я уже собирался домой, вдруг Кокорин заявил, что надо проехать ещё в наркологию. Находясь в отделе, я слышал, как он переговаривался обо мне с другими сотрудниками: ну что, оформим ему «указик»? «Указик» — на полицейском слэнге – «появление в пьяном виде в общественных местах». Вы отказываетесь от прохождения освидетельствования? – Спросил меня Кокорин. Если бы отказался, они составили бы протокол, где написали б, что я был пьян. Я согласился пройти освидетельствование, так как мне бояться было нечего: я трезв.

Меня снова посадили в отсек, а сами сотрудники остались курить рядом с УАЗиком. Когда водитель завёл автомобиль, выхлопные газы хлынули ко мне. Я начал задыхаться, у меня хронический трахеобронхит. Кричу им: откройте дверь! А они смеются…

В наркологии старшая медсестра  предложила продуться в трубку. Дунул. Алкоголь по нолям. Тогда сестра пригласила начальника медицинской части, замглавного врача Вергасова. Доктор провёл тесты, заставил постоять «в позе робота», дотронуться пальцем до кончика носа, задал три вопроса: какое число, год, день недели. Все «испытания» я прошёл. Всё подтвердило, что я абсолютно трезв. И тут Кокорина снова прорвало. Он опять начал кричать: «вот выйдем отсюда, я тебе объясню!» «Вы меня побить хотите?» — спросил я его.

Не знаю, каким образом наша перепалка задела доктора, но он вдруг предложил проверить меня ещё и на наркотики. И в этом случае я тоже не стал возражать, так как, во-первых, ни разу в жизни не употреблял наркотики, а во-вторых, как и в случае с алкоголем, знал, чем грозит отказ.

Но из-за перенесённого стресса у меня не получилось сдать анализ мочи за отведённое для этого время. Поэтому я предложил сдать кровь. У меня взяли кровь, но так как у местной наркологии нет такой возможности, то материал отправили на анализ в Вологду. Результат ждите через три недели, сказали мне. На том и разошлись.

 

Наркоман поневоле

На следующий день я подал жалобы на действия Кокорина, и в начале сентября меня вызвали в полицию общественной безопасности дать по этому поводу объяснения, так как была назначена проверка по моему заявлению.

7 сентября, в день, когда мне был назначен приём в полиции, я пошёл в наркологию, чтобы взять результаты анализа. Я думал, что они уже готовы, так как три недели истекли. Я планировал с актом из наркологии явиться к проверяющему из полиции и показать, что я невиновен и чист. Тем не менее, оказалось, что результатов ещё нет, и не предвидится в ближайшее время. И только через главного врача удалось добиться, чтобы акт из Вологды экспресс-доставкой прислали завтра.

На следующий день я опять явился в наркологию – за актом. И что я вижу! В нём написано: установлено наркотическое опьянение!  Обнаружены альфа-ПВП, фенилпентан и ещё какие-то вещества. Я спрашиваю у врачей наркологии, что это, вообще, такое. Они говорят, это соли, кристаллы и другие синтетические наркотики. Да я даже не знаю, как они выглядят! То есть результаты моих анализов были явно сфальсифицированы. Я заявил, что не согласен, и попросил это внести в акт, на что мне ответили категорическим отказом. Но я же предупреждал, что я принимаю лекарственные препараты от давления. Хотя как это могло привести к обнаружению в моей крови синтетических наркотиков?!  Здесь явная фальсификация!

Если теперь я считаюсь по их законам наркозависимым, то меня поставят на учёт, а потом лишат прав. Буду действовать, как законопослушный гражданин, решил я. И хотя понимаю, что всё сфальсифицировано, я  сам пошёл в регистратуру и записался на учёт. Мне назначили осмотр у другого доктора. Я спрашиваю у него, как мне доказать, что я не наркоман? Единственный способ, отвечает он, собрать комиссию. «А кто в комиссии?»  «Вергасов – председатель, плюс старшая медсестра, его подчинённая, и ещё один врач». То есть два из трёх человек будут изначально против меня. Круг замкнулся…»

Сейчас Сергей подал в суд. Он будет доказывать, что акт наркологов сфальсифицирован. Проверка действий лейтенанта ППС продолжается.

Записал Андрей КУЗНЕЦОВ.