С некоторым изумлением раскрыл  книгу  «Выдающиеся вологжане» 2005 г. (пред. редакционной коллегии  Г.В. Судаков), и  среди 9 фамилий в рубрике  «Государственные и общественные деятели» не увидел фамилии Дрыгин.
Есть —  Хабаров Ерофей Павлович, землепроходец и  первооткрыватель земель по Амуру; Макаров Алексей Васильевич – секретарь Петра I; Лобытов Михаил Григорьевич  — председатель колхоза; Кольцов Иван Васильевич — главврач медсанчасти Череповецкого меткомбината. С чем это можно сравнить?
Это все равно, что указать среди полководцев  командира  батальона, и главврача медсанбата,  но  умолчать о командующем армией.  
Может быть, дело в том, что книга эта  издана по инициативе губернатора Позгалева? Как это – Позгалева в книге нет, а губернатор Хоминский – будет?  
По этой, вероятно, причине,  умолчали и об А.С. Дрыгине,     большом, настоящем  человеке, в тени которого безнадежно теряются нынешние скорохваты.  

Дрыгин – воин.
Когда в 1941 году кадровая армия в считанные недели   разбежалась или оказалась в плену, дорогу Вермахту преградили  крестьяне, инженеры и рабочие, надевшие шинели.
Среди них – политрук Дрыгин,  уже с  июня он на Западном фронте — политрук роты 780-го стрелкового полка 22-й армии, в августе ранен.
Политрук роты  Дрыгин вывел из окружения 200 красноармейцев – это в ту пору, когда генералы и полковники бросали свои дивизии и драпали в тыл.
  Из политруков  1941 года до Победы дожили — по пальцам сосчитать. Гвардии майор, командир полка Дрыгин день Победы встретил в Кенигсберге. Только майор потому, что его не отпускали на учебу — такого командира не  враз заменишь.  

Первый
Дрыгин появился в Вологде неожиданно для себя, но не случайно.
Анатолий Семенович приехал в Москву, где его должны были утвердить  предоблисполкома  Ленинградской области.
А в это время Хрущев читал разгромную статью в газете   «Советская Россия»  о катастрофическом положении с сельским  хозяйством  в Вологодской области. А на трибуне – Дрыгин, недавний  завотделом сельского хозяйства Ленинградского обкома КПСС,  толково отвечает на вопросы, связанные с сельским хозяйством, и сельское хозяйство знает не понаслышке —  агроном по образованию,  до партийной  работы занимался выведением новых  сортов плодово-ягодных культур, был директором совхоза.
Тут же Дрыгина усадили на самолет и отправили в Вологду  — Первым секретарем Обкома КПСС.  
Специалистом   в растениеводстве  он был высочайшего класса – в совхозе «Майский» помнят, как он по листику определил сорт яблони.
Но и в  других отраслях, в том числе в животноводстве,  толк знал.
Область принял в конце 1961 года, а уже к 1967 году, когда область наградили орденом Ленина, урожайность выросла вдвое, надои — почти на тысячу килограммов.
Среди строивших птицефабрики, животноводческие комплексы, молочнотоварные  фермы  были  и «шабашники», приезжавшие  из южных республик на заработки. Чтобы им веселей работалось, распоряжением Дрыгина каждый из них после завершения работы мог купить за наличный расчет 10 кубов пиломатериалов и вывезти   домой.
Животноводческий комплекс  вблизи Великого Устюга строил   перебравшийся из Одессы Валерий Денисов  (впоследствии – создатель и президент банка «Традиция»,  ныне – «Промэнергобанк».)
На совещании  Дрыгин ему:
– Сорвешь сроки — партбилет, тра-тарарах, положишь на стол.
Тот в ответ:
—  Нету.
— Чего нету?
— Партбилета нету,  Анатолий Семенович.  Я  не член партии.
— Ну, на нет и суда нет. Нельзя отобрать то, чего нет.
Черканул записку секретарю, и вскоре в зал заседания внесли ящик элитного коньяка, до которого Денисов был большой охотник.
— Вот, Петрович, это будет твой коньяк, будет дожидаться, а сорвешь сроки — не обижайся, без тебя выпьем.

К 1985 году потребление мяса на Вологодчине было доведено до 66 килограммов в год в среднем на каждого жителя. В это же время во всех соседних областях не было больше 50 килограммов мяса на человека. Вологжане  не дадут соврать —  уж  цыплята по 1.75 в магазинах не переводились.  
И еще – пусть меня, не бывшего даже в комсомоле, опять обзовут коммунистом – при не шибко богатых витринах магазинов в холодильниках наших  и на праздничных столах были и колбаса, и сыр, и всякие деликатесы.  
По потреблению мяса на душу населения нынешняя Вологодская область отстает от 1985 года.
По потреблению мяса, молока мы были в первой тройке по России, по яйцу — на втором месте. Нас опережали только некоторые южные области. При этом очень много продукции мы поставляли в союзный и республиканский фонд: молока, например, отправляли ровно половину.
Однажды на совещании по молоку  в Госплане прозвучала знаменательная фраза — Союзный фонд  формируют Россия, Белоруссия и Вологодская область.
Вот  впечатления современника, приехавшего в Вологду с Урала:
«Вологда показалась мне тихим белым раем. Магазины ломились от продуктов и товаров, выпускалось вологодское масло в деревянных бочоночках, в озерах и реках водилось так много рыбы, что ерша, плотву и прочую «серость» рыбаки оставляли зимой на льду, летом – на берегу, на прокорм воронам». Это – Астафьев.
Именно при Дрыгине  Вологодская писательская организация стала лучшей в стране. И это не случайно. Характерный штрих —  в бывшую квартиру Дрыгина на Ленинградской улице в Вологде  въехал  Виктор Астафьев, в квартиру в обкомовском  доме  на Октябрьской —  Василий Белов.  

              *                   *                  *
Верный признак  исторической значимости человека  — легенды, сохранившиеся в народе, как его вспоминают люди, впрямую не зависевшие от него.
В 1977 году, только приехав в Вологду, я вскоре оказался в «обкомовском» доме, в  квартире Дрыгина. Милиционер, читавший газету  в подъезде, легко пропустил меня, и я установил холодильник.
Сейчас уж не помню, какой именно это был холодильник,  но точно – наш, советский. Уж  какой-нибудь шведский «Розенлев» я бы непременно запомнил.
Характерный штрих – в  2000  году  в Москве мне показали дом на  Олимпийском проспекте  —  в нем консьержкой работала бывшая первая леди Вологодской области, Антонина Григорьевна Дрыгина.  
Ей было не зазорно работать консьержкой, к тому же Москва – город дорогой, пенсия небольшая, а капиталов,  заграничной недвижимости и   миллионных  счетов  всесильный руководитель  области не оставил, прежде  всего потому, что и сам не хапал, и другим не давал.
Собирая материалы  о Дрыгине, я заехал на дачу к одному из его сотрудников и был поражен размерами дачи, оставшейся с «дрыгинских» времен —  три сотки земли,  домик в 8 квадратных метров. У меня  курятник больше…
Зарплата у первого лица  области была 500 рублей «грязными»,   средняя зарплата в ту пору — 120. Нормально работавший и зарабатывавший  пенсионер получал 132 рубля. У меня тогда было 250-280.
Еще Анатолию Семеновичу платили 150 рублей «депутатских» — эти деньги  откладывались на отпуск. Нынешнему депутату ГосДумы платят куда побольше — их зарплату приравняли к министерской.
Было —  из  «спецраспределителя» (магазинчик на  обкомовских дачах близ Марфино) его жена выкупала  продуктов больше, чем было положено. А положено было, к примеру, масла сливочного — один килограмм в месяц, колбасы — полтора килограмма, мяса — 2 килограмма, конфет — 800 граммов, плюс две пачки импортного печенья.
Но приезжающие  из Москвы традиционно ужинали  дома  у первого секретаря. Ну, так  тогда было —  райкомовский посланник  обедал у председателя колхоза, посланец ЦК  КПСС…
В общем, не обжирался  Анатолий Семенович,  а кормил.      

Вот так он и жил, и это помнят  вологжане.  Шофер, который возил ему мебель – нашу, «Прогрессовскую», серийную.
Бухгалтер, который высчитывал по 20 рублей  ежемесячно из зарплаты Первого секретаря за пишущую машинку,  которую он взял в Обкоме.
Обкомовская буфетчица, которая наливала в водочную бутылку воду и подавала  Анатолию Семеновичу во время застолья.
Отсюда – легенда о том, что Дрыгин  мог пить  водку литрами, и – ни в одном глазу. На самом деле он выпивал  200 грамм, а дальше   попивал  водичку, внимательно слушая и запоминая.
Помнят мужики – ох, крут был Анатолий Семенович, и скор на расправу.
Главврач больницы пожаловался, что строители неправильно установили оконные блоки, а на требования исправить явный брак —  отмахиваются.  Анатолий Семенович  отреагировал не то, что по мужски, а по мужицки  —  защитив руку шапкой, вышиб несколько  неправильных  форточек.
И, отряхнув осколки стекла с шапки: «Сегодня же переделать!».
К вечеру все было переделано.
В одном из колхозов он проверял, крепко ли сделан настил над силосной ямой. Для этого Первый секретарь  обкома КПСС попрыгал на настиле и… провалился в яму, сломав лодыжку.
Матюгов было! Но, согласитесь – по делу.
Руководителям, которые пользовались служебными  машинами  и госдачами, запрещалось приобретать автомобили в частную собственность и строить дачи.
И на обкомовскую  дачу не разрешалось ездить на служебной машине. Для этого от облисполкома ездил специальный автобус, который делал три рейса в день. Даже заместители председателя облисполкома ездили на дачу на этом автобусе.
Звонит Вологдину (директор треста «Свинопром». С 1975 года — заместитель, первый заместитель председателя облисполкома):
  — Снимай с работы своего заместителя! Он пять кубометров досок купил в колхозе. Пусть покупает на рынке — где хочет, но не в колхозе.
      (Тогда колхозные цены были намного ниже).
И – сняли, как и десятки других,  пытавшихся хапать.

Дружба с Брежневым
Среди шлейфа легенд, сопровождавших Анатолия Семеновича, и его дружба с Брежневым.
Дружба была, но не с Генсеком Леонидом Ильичом, а с однофамильцем, академиком Дмитрием  Даниловичем Брежневым,    После войны под началом этого человека Анатолий Семенович работал в опытном хозяйстве Всесоюзного  Института Растениеводства. Уже работая в обкоме, Анатолий Семенович  довольно часто разговаривал по телефону с  Дмитрием Брежневым.  
                            *               *               *
До сих пор остается загадкой – была ли у него такая феноменальная,  всеобъемлющая память,  или к каждой встрече он готовился,  загоняя в кратковременную память  десятки  цифр, фактов, имен. Он  действительно помнил урожайность  каждого поля – неведомо, но подъезжая к колхозу, он всегда был во всеоружии —  знал, что в прошлом году с этого поля «сняли» по 26 центнеров с гектара, так что нынешние   24,5 – это отступление.    

И этого же требовал от других.
Звонит в райком:
— Сколько  кормов заготовлено?
— Подождите Анатолий Семенович,  только сводку возьму.
— Не надо, ты уже не секретарь.
Кроме несомненных успехов в сельском хозяйстве, заметных по сравнению с соседними областями,  при Дрыгине были построены нынешняя «Северсталь»,  химические предприятия Череповца, ГПЗ, Оптика, Станкозавод, Техмаш в Вологде.
А Сокол,  а Великий Устюг?
Да ту же железнодорожную ветку до Устюга пробил тот же Дрыгин.

И вопрос нынешним  деятелям, которые называют себя коммунистами.    
Здание Вологодского обкома КПСС  в 1974 году построено на партийные деньги. С какого перепугу оно оказалось в собственности мутной конторы, ФГУП «Информационные Технологии»?
Создана она была в Великом Новгороде, сейчас находится  во Владимире, время от времени указывая в своих  документах московский адрес.  Основная цель деятельности – приватизация  государственного имущества.
Павел ШАБАНОВ, Вологда.