Бойтесь Данайцев

Удивительно, как быстро у нас могут работать «правозаменительные» органы — приговор по уголовному делу против меня еще только был зачитан, я текста приговора не видел, я еще до дому не доехал, а эти шустрые ребята впереди собственного визга помчались размещать комментарий в Интернете, в том числе – и на сайте Вологодского областного суда. Ведомые, как я понимаю, исключительно журналистской солидарностью, это известие некоторые ресурсы поспешили перепостить: Какая радость! Журналистов осудили!

Причем пресс-секретарь областного суда сама узнала об этой публикации с удивлением. Так торопились разместить, что от большого ума спалили «потерпевшего» — Василия Соловьева, бывшего зятя бывшего губернатора и бывшего депутата Госдумы. Так-то в ходе следствия и суда нам вешали лапшу на уши, и рассказывали байки о том, как белый и пушистый Вася Соловьев знать ничего не знал о подслушках и прослушках, и только 5 мая 2015 года, якобы, к нему обратились сотрудники полиции и стали выяснять: «…считает ли, что в отношении его совершаются противоправные действия. Он сказал, что считает, и написал заявление в полицию».

А тут в публикации и показали, как было на самом деле: «…Желая прекратить публикации в газете и сообщения в сети интернет о себе и своих близких, потерпевший обратился в органы внутренних дел. Таким образом, у следствия, кроме свидетельских показаний появились скрытые записи телефонных и других переговоров данных лиц».

То есть нечаянно сказали правду — чтобы прекратить публикации о Позгалеве, Васе, и всей «позгалевщине», Василий обратился в органы внутренних дел, а уж дальше полиция и кинулась привычно на защиту «позгалевщины». Все логично – сначала появился заказ, и только потом появилось дело.

Ну, что ж, пришло время рассказать об этом корявом, неуклюжем деле все, что я узнал о нем за год следствия. Напомню – начало истории я опубликовал сразу же после того, как граждане в коротких пиджаках мне предъявили государственные ксивы 5 мая 2015 года.

Итак, только факты. По крайней мере, 17 марта 2015 года было заведено оперативно-розыскное дело (ОРД) в отношении меня (а возможно и 13 марта, так как завравшиеся менты путаются в показаниях, и дают разные даты). Какая удивительная проницательность у наших оперов — они узнали о том, что я буду вымогать деньги у зятя Позгалева за 9 дней до того, как у меня могла появиться такая возможность.

25 марта 2015 г. в Вологодском городском суде у судьи Ворочалковой И.Н. было получено постановление о разрешении оперативно-розыскных мероприятий № 598, на основании которого проводились оперативно-розыскные действия «прослушивание телефонных переговоров» в отношении меня. Правда, о том, что г-н Соловьев хочет со мной встретиться, я узнал только на следующий день, 26 марта 2015г.

Чудо прозрения случилось во второй раз! Оперативники, используя штатный хрустальный шар, узнали о том, что я стану вымогать, за сутки до того, как у меня могли об этом возникнуть даже мысли!

Но – следствие записывало все встречи и переговоры в течение двух месяцев, и в результате сложилась сюрреалистическая картина — не вымогатель преследует потерпевшего, а потерпевший не оставляет вымогателя в покое. В результате следствие отказалось от предъявления обвинения в вымогательстве, и перешило его в дело о мошенничестве.

И при этом посредника, к которому обратился Соловьев с просьбой помочь договориться со мной, из статуса свидетеля перевели в подозреваемые, и соответственно – в подсудимые. Предлагали ему сдать меня, дать такие показания, как нужно, но он отказался. Вот и получил по приговору…

А в чем же заключается мошенничество? Соловьев попросил представить сведения о нем, любимом, которые есть у меня. Опять же – у меня секретов нет. Это моя работа — публиковать информацию.

Имена информаторов я на компьютере не храню, занимаюсь исключительно законной журналистской деятельность, и потому я, не глядя, за несколько минут скинул на флэш-карту практически всю имеющую у меня информацию в папке «Соловьев основное минус…» 86,9 мегабайт информации. Это очень много информации. Примерно 80 книг по 450 страниц, на каждой странице по 40 строк, в каждой строке по 60 знаков. Вот из этого и стали лепить мошенничество.

«На данной карте памяти, со слов Шабанова П.П., должны содержаться сведения компрометирующего характера обо мне, ранее не опубликованные, которые в дальнейшем он собирался печатать в средствах массовой информации». ( Допрос потерпевшего Соловьева, 03.06.2015, том 1, стр. 3)

Между тем, ни в одном из разговоров с Соловьевым, я ничего подобного не говорил. Наоборот, на встрече с Соловьевым 05.05. 2015 я особо указал, что на этой карте все материалы, касающиеся его, кроме тех, что мне передала дочь Позгалева, Мария Зайцева. Нигде и никогда я не говорил Соловьеву, что на этой карте находятся «… сведения компрометирующего характера (…) ранее не опубликованные…».

Тут такая фишка – мы встречались с ним только два раза, обе встречи были записаны на аудионоситель. В деле имеется распечатка этих разговоров, и я на суде просил: «Потерпевший, покажите в тексте распечатки, когда я вам это говорил?». Ответа я не получил. В том числе и потому, что судья не разрешил задать этот вопрос. Как говорится, полдела выигрывать дела в суде, если не только прокурор работает за адвоката, но и судья.

Так что же с мошенничеством? Нет главного — обмана потерпевшего! В вину мне поставили, что я коварно обманул Василия Соловьева, пообещав предоставить ему компромат на него же, а компромата не дал. Но я и не обещал ему компромат! Он попросил, я дал все, что у меня было.

Далее… Соловьев имел возможность проверить, что находится на флэшкарте, и посредник предлагал ему это сделать. Дескать, вот и компьютер включен, но г-н Соловьев к тому времени уже написал заявление в полицию, и его не интересовали такие мелочи. (Опять же этот момент записан на аудиозаписи, и есть на распечатке).

В обоих вариантах расписки, написанной мной, было указано, что это договор о взаимном нейтралитете, и нарушил этот договор именно Соловьев, написав в полицию заявление о вымогательстве, которого не было. Инициатором встречи был сам Соловьев, с просьбой о нейтралитете обратился Соловьев, с просьбой передать ему сведения о нем – тоже Соловьев. Я обещал только соблюдать условия взаимного договора о нейтралитете. Нет никаких объективных свидетельств того, что я обещал что-то Соловьеву и не выполнил, того, что я обманул его. Есть только показания «потерпевшего», изначально заинтересованного в возбуждении уголовного дела против меня с целью дискредитации меня как журналиста.

Точно так же, как ранее по заявлению тестя потерпевшего — Позгалева меня осудили за клевету, но при этом ни в материалах дела, ни в приговоре, не было указано, в чем именно клевета состоит. А также, какие сведения из приведенных в моей статье не соответствуют действительности.

За что деньги

На встрече с Соловьевым 1 апреля я озвучил – за что. (Распечатка аудиозаписи встречи имеется в деле). Василий Соловьев был среди тех, кто в деле о клевете проталкивал неправосудный приговор, выступал на суде свидетелем, прессовал меня через Роскомнадзор. То есть, с обращением о перемирии ко мне обратился человек, по вине которого, в том числе, я собирал бутылки и мусор в поселке Майский.

И до того, как возникла тема денег, я озвучил свое требование — отменить решение суда, что при желании сделать было так же просто, как возбудить уголовное дело против меня. В ответ я получил уверение, что это невозможно, что это Вячеслав Позгалев все затеял, а Василий Соловьев не имеет никаких рычагов влияния на этот процесс, и вообще, хотел бы оказаться в стороне от этих разборок.

Вот тогда и возник денежный эквивалент, ибо, как говаривал Уинстон Черчилль, «время и деньги большей частью взаимозаменяемы». Я оценил каждый час своей работы по приговору суда в 3 тысячи рублей, что в сумме за 200 часов составило 600 тысяч. И здесь цена не только работы на свежем воздухе. Больше года длилась эпопея со странным следствием и слепоглухим судом.

Но – я не мог позволить взять эти деньги себе лично, и было оговорено, что эти деньги пойдут на издание двух книг – из цикла «История города Вологды» — «Белые ризы» и «Заболотье-2». Об этом было указано и в расписке, которую у меня изъяли.

Относительно того, что я преследую кого-то конкретно. А покажите ка мне, кого из нынешних или бывших шустрых ребят, столь нежно любящих бюджетные деньги, я упустил, не поделился информацией о них с читателями? Тугарин, Бритвина, Рацко, Рябишины, Костыговы? Невзирая на должности, писал о мэрах городов и главах районов, о депутатах и губернаторах, и заместителях этих губернаторов, и про областного прокурора, и главного судью области. И всех их я преследовал с целью… Ребята, а у вас не шизофрения, нет? А очень похоже…

Один весьма не бедный коммерсант (а по совместительству чиновник) искренне недоумевал, жалуясь знакомому редактору: Чего Шабанов в меня вцепился? Кто меня заказал? Ну, вот такие представления у людей — таких понятий, как Честь, Долг, Ответственность они не приемлют. Только — бабло. Только – заказали, потому журналист и выволакивает на свет божий…

Что выволакивает? Что на жену и детей записаны удивительно успешные бизнесы? Что зять успешный бизнесмен? Что конкурсы по госзакупкам выигрывают родственники? Что в стремлении быть самым богатым на кладбище вовсе уж теряют остатки совести? И как то не приходит в голову, что ежели бы свои бизнесы вели по Закону, и миллионы наживали по совести, то на кой хрен они бы мне были нужны? И обыватели, именующие себя журналистами, спрашивают: Ну, чего ты вцепился в Позгалева?

Я в него вцепился? Это – как посмотреть…

Я уделял губернатору и его зятю ничуть не больше внимания, чем следовало, и даже меньше, поскольку информации у меня было мало. Так, по мелочи. Перед выборами в Госдуму в 2011 году в газете «Череповецкая Истина» была напечатана моя статья «Дембельский аккорд губернатора Позгалёва» и приведён список предприятий, (несколько десятков), принадлежащих его зятю, Василию Соловьеву. В то время даже сам список из 30 с лишним контор был для читателей потрясением. Вот тут то и началось
12 декабря 2011 года был совершен «вооруженный наезд» представителей славного вологодского СОБРа на учредителей газеты «Череповецкая истина».

И тогда же меня допрашивали в вологодском УВД, в отделе по борьбе с экстремизмом, где я взял данные о фирмах любимого зятя губернатора Позгалева.

В апреле 2012 года на выезде из типографии меня арестовывали с тиражом антикоррупционной газеты «Русский Север-Белоризец». И это тоже было преступление — незаконное изъятие тиража, совершенное полицейскими…

Прошло четыре года с тех пор, мне не смогли предъявить ни одного обвинения ни по одной строчке в газете с 24 страницами, но незаконно изъятый тираж так и не был мне возвращен. За 11 лет своей профессиональной работы в журналистике я опубликовал больше двух тысяч статей и 9 книг, привел тысячи фактов, и ни один из них не был опровергнут. Да, был судебный приговор мирового судьи Лутошкиной по обвинению меня в клевете, но ни на одной из 16 страниц приговора не указано, в чем же состоит клевета.
Так есть ли преступление в этих 6 томах уголовного дела по вымогательству, столь неуклюже перешитого в мошенничество? Есть. Это преступление называется — полицейская провокация.

Федеральным законом от 24.07.2007 № 211-ФЗ в Федеральный закон от 12 августа 1995 г. № 144-ФЗ «Об оперативно-розыскной деятельности» были внесены изменения, в соответствии с которыми органам (должностным лицам), осуществляющим оперативно-розыскную деятельность, запрещается «подстрекать, склонять, побуждать в прямой или косвенной форме к совершению противоправных действий (провокация)».
Так за что же меня привлекли к суду и вынесли приговор? За то, что я на протяжении ряда лет показывал истинное лицо, как самого бывшего губернатора Позгалева, так и социального явления, которое я называю «Позгалевщина»? И фактов злоупотреблений Позгалева и его команды, а также их детей, подтвержденных документами, сотни, все они опубликованы и ни один так и не был опровергнут.

Так какую же цель преследовал Позгалев, подавая заявление о клевете, которой не было? Какую цель преследовал его зять, Соловьев, подавая заявление о вымогательстве, которого тоже не было? Что я прекращу свои расследования?

Этим то они себя и выдали. Они боятся правды.

P.S. 8 декабря Вологодский областной суд ОТМЕНИЛ приговор вологодского городского суда и отправил дело в прокуратуру — дескать, разбирайтесь сами со своей безграмотной макулатурой.

В своем последнем слове я сказал, что дожив до своего шестидесятого года, я сохранил веру в правосудие. И правосудие – свершилось. Наивная моя вера в то, что есть честные судьи, нашла реальное подтверждение. Нелепое дело, начатое с полицейской провокации, продолженное обвинением в вымогательстве, перешитое в мошенничество, а в приговоре — в покушение на мошенничество, завершилось отменой приговора. К неописуемой скорби тех, кто пИсал кипятком от радости, когда приговор вынесли.

И это еще не конец. Разумеется, мы пойдем до конца, как и в деле по обвинению меня в клевете. (Это дело принято к рассмотрению Международным судом по правам человека в Страсбурге).

Павел ШАБАНОВ, Вологда.