Подвиг украинского тренера

Именно в экстремальных условиях проявляются истинные человеческие качества. То, что совершил украинский тренер харьковской хоккейной команды «Рулав Одд» Алексей Лазаренко, можно смело именовать подвигом. Он спас жизнь шестидесяти россиян, вывезя их из зоны боёв. Среди спасённых было и несколько череповчан.

 

«Кругом грохот, что-то горит!»

Воспитанник череповецкого хоккея Николай Киселёв играл на Украине последние четыре с половиной года. Сначала в Кременчуге, где, выступая в местном клубе, несколько лет подряд становился лучшим снайпером чемпионата Украины. А в этом сезоне он перешёл в харьковский «Рулав Одд». Здесь же играли ещё двое череповчан – Алексей Зайцев и Никита Коноплин.

— 23 февраля накануне очередной игры мы спокойно легли спать в отеле, в котором клуб снимал нам жильё, — рассказывает Николай. —  Наша гостиница находилась на выезде из Харькова за 27 км от границы с Белгородской областью. Полчетвёртого утра нас разбудили крики: «<>! <>!» (слово, запрещённое российскими властями). Мы побежали к окнам и ужаснулись: там всё небо красное от всполохов и взрывов, кругом грохот, что-то горит. Началась паника. Директор клуба объявил, что мы срочно эвакуируемся в какое-то место. Мы в спешке собрали  вещи, что смогли. Но в итоге директор сам первый уехал, бросив нас.

И эвакуацию, а, по сути, наше спасение, организовал второй тренер команды Алексей Лазаренко. Он усадил одиннадцать человек (кроме нас, россиян, в команде были ещё белорусы и казах) в свой автомобиль и повёз к себе домой. Он сказал, что у него есть большой подвал в гараже, и там можно спрятаться от обстрелов.

 

Было реально жутко

— Мы все были очень испуганы, — говорит Николай. — Приехав к Алексею домой, сразу же спустились в подвал. Первые дни мы находились там. — Было реально жутко. Постоянно громко выла сирена, что-то громыхало. В замкнутом, тесном помещении, где нас находилось восемь человек, не хватало кислорода. Кое-кому становилось плохо, были панические атаки. Случались  даже обмороки. Естественно, мы, как могли, подбадривали друг друга. Пытались чем-то занять себя. Читали книги, чтобы как-то успокоиться.

Спали на матрасах, которые принёс нам Алексей, и ковриках для йоги. Безвылазно просидели там несколько дней, но когда стало ясно, что всё затягивается, Алексей переселил нас в дом, а в подвал мы спускались, когда начинался обстрел. Ночевали, естественно, тоже там. Выходило, что две трети суток мы проводили в этом подвале. В дом поднимались только, когда стихало. Алексей сам ездил в магазин, покупал продукты для нас и своей семьи.

Мы слышали, как над городом летают самолёты. Один раз, когда вышли на улицу, видели, как горит в небе горящий истребитель. Вообще, на улицу мы выходили пару раз. С Лёхой Зайцевым выбирались за продуктами. В Харькове сейчас очень плохо с продовольствием. В магазинах очереди по триста человек. Мяса нет никакого. Хлеба дают только по буханке на человека, крупы или макароны —  по одному килограмму. То есть вдвоём на всю компанию много не наберёшь. Купишь, что есть – и обратно. Хорошо, что в соседней палатке был доширак. Но он продавался только за наличку, а российские карты перестали работать вообще, и денег было не снять. Алексей находил возможность как-то это сделать, и можно было изредка купить шпрот. Ещё он ездил на рынок и там что-то покупал. Поэтому особо мы не голодали, но и не шиковали. С водой было всё нормально: в доме стояли фильтры, и пить можно было из-под крана.

 

«Тренер договорился с украинскими военными»

— Удалось ли позвонить домой?

— Да, родителям и любимой жене. В Кременчуге жена с дочкой жили со мной. Планировали приехать и в Харьков, но хорошо, что не сделали этого.

— Разыскивали ли вас украинские военные?

— Нет. Тренер говорил, что предупредил их, что у него прячутся хоккеисты, обыкновенные пацаны. Поэтому к нам никто не заходил. Но я сам лично видел стоящую во дворах военную технику, бронетехнику, миномёты.

— Сильно ли разрушен город?

— Раз я ходил в аптеку за полтора километра. И, видимо, накануне был или авиаудар, или артобстрел: на протяжении пятисот метров по улице все стекла в домах были выбиты. Все кафешки, рестораны  вдоль улицы разбиты. Это станция метро «Ботанический сад». У меня даже было видео, но нас заставили всё удалить.

— Что говорит народ в Харькове про эти события?

— Ранее абсолютно хорошо относившиеся к россиянам, сейчас они кардинально изменили своё мнение. Даже мои друзья заблокировали меня везде… За все годы, что я играл на Украине, не было вообще ни одного конфликта на национальной почве, ни одного косого взгляда. Я не видел агрессивных настроений в Харькове или Кременчуге. Слышал, что они есть во Львове. Но Харьков – полностью русскоязычный город, там очень доброжелательные люди. У меня было много друзей и среди украинцев, и среди русских…

 

Домой!

Примерно на восьмой день мы стали искать варианты, как выбраться в Россию. Нашли телеграм-канал, где пишут беженцы, как они сбираются колоннами и пытаются выехать  в Россию. Каждый день в семь утра они выезжали и писали, как они доехали. Развернули их или нет. Но всё это было неофициально, мы всё же ждали хоть какой-то официальной информации, следили за переговорами. И в один момент мы услышали сообщение, что гуманитарных коридоров в Россию не будет, а открываются они только в западном направлении – в Польшу. Для нас это было неприемлемо. Мы понимали, что с нами может случиться, если мы поедем через  западные области. Однако этой возможностью решили воспользоваться парни-белорусы. Их посадили в поезд, пятнадцать человек в купе. Через двое суток связь с ними пропала.

Поэтому мы связались с женщиной-автором телеграм-канала. Она сказала, что были случаи, когда колонну беженцев разворачивали или обстреливали неизвестно кто. Мы спросили тренера: «Что будем делать?» Он ответил: «Парни, я довезу вас до российских блок-постов, но дальше не смогу: боюсь потом сам не выехать». И мы стали готовиться. Купили в дорогу продуктов, погрузили клюшки, баулы и хоккейные майки – чтобы раздавать на блок-постах. Выехали в семь утра. В машину нас погрузилось восемь человек. 120 километров до границы с Россией ехали пять часов. С украинскими военными на блок-постах общался Алексей. Мы не говорили вообще. Тренер говорил, что везёт спортсменов подальше от военных действий. Алексей показывал свой украинский паспорт, и нас спокойно пропускали. Нам повезло, что у нас не проверяли документы. Бойцы ВСУ заглядывали в машину, видели хоккейную амуницию и не шмонали. На границе мы попрощались с Алексеем, поблагодарили его за всё.

В Белгороде нас встретили друзья, помогли добраться до вокзала и сесть на поезд до Москвы. Из столицы до Череповца самолётом. Приехав домой, я дал своим знакомым хоккеистам в Кременчуге, которые находились там с семьями, координаты Алексея. Они также приехали к нему. Алексей три дня пытался их вывезти, но их обстреливали. В конце концов, всё-таки получилось. Среди спасённых Алексеем был ещё один череповецкий хоккеист Макс Юшков.

Я и до сих пор не могу отойти от пережитого, — говорит Николай.

 

Герой

Украинский тренер Алексей Лазаренко, спасая наших череповецких ребят, укрывая их от обстрелов у себя дома, совершил настоящий подвиг. Но уже после этого он смог вывезти из зоны спецоперации ещё 60 человек! Об этом сообщил известный хоккейный комментатор Алексей Шевченко: «Я говорил про то, что сделал украинский тренер Алексей Лазаренко, когда спасал ребят. Он вывез примерно 60 человек, его подвиг мы никогда не забудем». Президент ХК ЦСКА Игорь Есмантович назвал Лазаренко героем: «Герой – это Лазаренко Алексей, он привез ребят из-под бомбежек. Вот он герой! О нем и нужно говорить»…

 

Эдуард Абрамов